На фоне борьбы с распространением коронавирусной инфекции информационные ложные сообщения из социальных сетей стали неприличным трендом. Государство со своей стороны в качестве противодейстующей меры внесло дополнительную поправку в российский УК, где авторам так называемых фейк-ньюс грозят серьезное уголовное наказание (до 5 лет) или штраф (до 2 млн рублей). С кем на самом деле надо бороться, и как коронавирус повлиял на способы подачи информации – в материале «ФедералПресс».
Что такое фейк?
Один из первых и главных пробелов в так называемом законе о фейках, который был принят в 2019 году Государственной думой РФ, является общее непонимание, что такое на самом деле фейк. Как говорят специалисты, отсутствие четкой трактовки определения фейка дает широкие возможности для использования силы закона. В итоге обвинить по факту можно любого человека: как искренне заблуждающегося в информационном пространстве, так и того, кто намеренно влияет на общественное мнение. В этом существует и главная проблема, особенно на фоне распространения недостоверной информации вокруг пандемии коронавируса, когда люди начинают пересылать друг другу и на общее обозрение изначально вбрасываемые фейки о массовом перекрытии городов, пустых прилавках в магазинах или блокаде военных.
«К сожалению, мы оказались в ситуации, когда фейковые вбросы могут реально угрожать жизням людям — на волне коронавирусной паники, подогреваемой фейками, возможны и суициды, и неадекватные действия, причем информационный вирус распространяется так же быстро, как и обычный. Психика большинства людей очень восприимчива, особенно в условиях смены всех стабильных активностей и ограничения свобод», – считает эксперт по коммуникациям Алена Август.
Поэтому даже любая неполная информация, пусть и высказанная авторитетными лицами или представителями власти, без обоснования цифрами, может стать причиной любой паники. Классический пример – история с известным блогером Юлией Витязевой, которая небрежно сделала перевод заметки из New York Times о росте смертности в Нью-Йорке. В действительности, речь в заметке шла о трудностях с захоронениями людей, которые возникают по причине нахождения сотрудников соответствующих служб на карантине. Другой пример – инициатива депутата Самарской губернской думы Александра Милеева, который опубликовал письмо с предложением запретить продажу алкоголя в регионе, но разрешить торговать пивом до окончания режима повышенной готовности. Некоторые СМИ подхватили эту информацию в качестве информационного повода от представителя власти с подачей, что правительство региона собирается запретить продажу алкоголя крепкого алкоголя. Результат – недопонимание из-за неверно донесенной информации.
Оба приведенных примера подходят к определению фейка, хотя их родоначальники изначально не несли какого-либо злого умысла. Как считает эксперт комиссии по СМИ Общественной палаты РФ Вадим Манукян, любая подобная ошибка всегда связана с человеческим фактором. И в определении, что такое фейк, а что – нет, все достаточно очевидно: фейк-ньюс – это заведомо ложная информация, которая распространяется с определенной целью. «Значит, умысел есть. Если речь идет об ошибке, то у нее никогда нет выгодоприобретателя, а вот в ситуации с фейк-ньюс всегда ищи заинтересованных лиц», — отмечает эксперт.
В этом случае показателен пример с пожаром в ТРЦ «Зимняя вишня» в Кемерово, когда наблюдалось нагнетание обстановки путем рассылки ложной информации через социальные сети об огромном количестве жертв. Тогда это спровоцировало выход возмущенных горожан на площадь, а история запахла подсудным делом.
Но определение тяжести распространения фейка находится в компетенции правоохранительных органов. И в этом тоже есть проблема – доказать прямые связи между размещением поста с ложной информацией в социальной сети и прямыми тяжелыми последствиями.
В любом случае, формулировка – что такое фейк – нуждается в уточнении, поскольку на данный момент при наличии хорошего адвоката и негодяй может избежать наказания, а искренне заблуждающийся добропорядочный гражданин получить серьезный штраф или даже срок. «В данной ситуации остается только совершенствовать законодательство, прорабатывать практику и уточнения в законе», – добавляет Август.
Уши фейка
Тем не менее, обвинение в распространении фейковых новостей сегодня становится популярным аргументом в спорах, часто используемым для дискредитации оппонента и попыткой скрыть собственную некомпетентность. Подобные обвинения в адрес СМИ в последнее время действительно есть, и, по мнению экспертов, становятся популярными, особенно в регионах.
«Какому-то деятелю не понравилось, что о нем написали, и он с важным видом заявляет, что это фейк-ньюс. У данного термина должно быть четкое юридическое обозначение. Оно у нас как бы есть, но как бы и нет. Фактически упущена целая глава, в которой было бы описано действие профессиональных провокаторов. В условиях объявленной эпидемии мы столкнулись с десятками и сотнями сознательно сделанных аудио и видеопостановками», – делится мнением председатель комиссии Общественной палаты РФ по развитию информационного сообщества, СМИ и массовых коммуникаций Александр Малькевич.
Впрочем, некоторые из экспертов опасаются не виртуальных воин и сотрясения эфира угрозами, а «палочной» системы силовых ведомств. Юрист Константин Толкачев предполагает, что главная проблема в законе о фейках не в судебных гражданских исках граждан из Сети. «Проблема в том, что в эту сферу притянули «за уши» силовые ведомства. Раз есть статья, значит должна быть и какая-никакая статистика привлечения к ответственности по ней. Показатели, возбужденные дела, приговоры и так далее», – говорит юрист.
Сейчас по факту правоохранительные органы занимаются исключительно резонансными и представляющими угрозу общественной безопасности делами. Большой массив фейковых сообщений отслеживается, оценивается и берется на заметку. Ведомства ограничиваются публичными заявлениями о том, какая информация, гуляющая в сети – фейк. Этим регулярно занимается СКР, МВД и ФСБ.
И снова о свободе слова
В запале борьбы с коронавирусной эпидемией некоторые представители власти настаивают на использовании в материалах СМИ исключительно информацией из официальных источников, подразумевая сводки оперативных штабов или пресс-релизы. И крайне болезненно реагируют на публикации, написанные на основе собственных источников представителей СМИ. А такие в данной среде имеются всегда, и традиционные СМИ опираются на них, поскольку эти источники надежны, а факты как правило документально подтверждены. В этой ситуации обвинение в распространении фейк-ньюс, когда под горячую руку могут и закрыть издание, и оштрафовать, и даже посадить, особенно болезненно для прессы и блогеров, старающихся объективно освещать повестку.
Эксперты сходятся во мнении, что журналисты имеют право не раскрывать источники, это один из важных факторов профессии. Но при этом они обязаны быть профессионалами: то есть проверять факты, использовать разные источники, давать слово всем сторонам. Возможно, это несколько снизит скорость подачи материала, зато значительно повысит его качество.
«Карантин нам немного показал, что иногда стоит немного замедлиться и подумать о качестве в приоритет к быстроте. Приверженность к инфофастфуду лишь способствует фейкам. Возможно, нашему миру стоит стать не столь быстрым, но более надежным», – считает Алена Август.
«Но что касается журналистики и добычи эксклюзивной информации, это совсем другая история. В этом случае я всегда на стороне СМИ, потому что сам регулярно в них публикую авторские материалы, в том числе и свои расследования. И конечно речь идет об информации, которая получена из достоверных источников. Конечно, СМИ не обязаны раскрывать источники и это должно оставаться незыблемым», – добавляет Вадим Манукян.
Имеется и другая опасность – односторонняя подача. Если власти начнут опираться только на те СМИ, которые используют официальные пресс-релизы, то постепенно их информационная картина мира станет однообразной. Поверить в то, что они сами же и транслируют, чревато серьезными ошибками в управлении регионом или городом, полагают эксперты.
«Когда журналистика зажимается, картина мира становится однородной, начальство довольно. Нюанс в том, что ты не становишься краше, если разобьешь зеркало, которое отражает твое лицо. Медиа – это про зеркало отражений общества. Да, есть кривые и искаженные зеркала. Но это не значит, что их все надо разбить. Весь дискурс про фейк-ньюс это дань моде, заданной президентом Трампом», — говорит Константин Толкачев.
Власть, бизнес, общество и СМИ в конечном счете должны прийти к некоторому балансу. Информационная революция случилась, с исторической точки зрения, почти мгновенно, и правила игры только устанавливаются. В итоге, все должно прийти к некоему общему знаменателю. И возможно, для фиксирования новых регламентов придется переписать «Закон о СМИ», изменения в который не вносились больше десяти лет. Или же, создать некий новый цифровой кодекс, как предлагает Александр Малькевич.
«Законы о фейковых новостях должны быть направлены против чуши и лжи в социальных сетях. Те, кто запускает новость на основе «Мне один знакомый сказал…», должны отвечать. У нас, честно говоря, многие уже перестали читать прессу, а получают информацию из чатов и мессенджеров. Этому надо поставить заслон, потому что потоки лжи там становятся неуправляемыми. Одна из информационных угроз для гражданского общества – дисбаланс, перекос. У журналистов есть только обязанности, а у блогеров – права. Так быть не должно. Нужны новые законы и осознанная ответственность», – заключает эксперт.
Главное, что сегодня нужно понимать тем, кто претендует на выражение общественного мнения, – проверять информацию и источники всегда. Если судебного иска и штрафа возможно избежать, то куда более серьезней – понести репутационные издержки, говорят эксперты. Восстановить же имидж сегодня крайне сложно – интернет помнит все ошибки.
https://fedpress.ru/article/2473841?fbclid=IwAR0HqkkfpM2x5YIOmv35e4pATa9uSV_JzKxq5hqSEAb75xmYncfsegMcDxA