Когда долго работаешь в какой-то профессии, она невольно вносит свои коррективы в особенности твоего поведения. Профессиональная деформация — та вещь, которую практически невозможно избежать. Мы решили спросить знакомых пиарщиков о том, что поменялось в их поведении с тех пор, как они начали работать в PR, а психологов — о том, что такое профессиональная деформация с точки зрения психологии, и что нужно делать, чтобы её избежать.
 |
Яна Харина, руководитель пресс-службы «ЭкспоФорум-Интернэшнл»:
— Моя деформация в том, что я автоматически обращаю внимание на признаки заказных «редакционных» материалов в СМИ — однобокое преподнесение фактов, чрезмерно позитивный тон, обилие положительных эпитетов по отношению к продукту или услуге, «вшитые» key messages и т.д.
На чужих мероприятиях всегда отмечаю, что бы я сделала по-другому с точки зрения организации, запоминаю интересные идеи — даже чужой праздник не получается отгулять без отключки «рабочего» мозга. Следя за выступлениями чужих спикеров, также запоминаю ошибки и находки.
Деформация касается и личной жизни — в коммуникациях с близкими людьми, где можно применять всё те же приемы, что и в коммуникации общественной. Сторителлинг как инструмент оправдания вечных задержек на работе тоже работает отлично.
Антон Запольский, PR-директор «Национального рейтингового агентства»:
— Мне кажется, со временем у пиарщиков формируются следующие деформации:
1) Цинизм. Пиарщики, как немногие профессионалы в курсе того, сколько стоят самые бесценные вещи на Земле: доверие, молчание, любовь, совесть. Да-да, многие из нас хоть раз в жизни убеждались в том, что все это имеет вполне конкретную цену. Поэтому, когда мы видим «души прекрасные порывы» у знакомых и друзей, то нам сложно сдержать ироничную улыбку.
2) Новости. В отличие от остальных людей мы в большинстве случаев в новостях сначала смотрим не на то «что говорят», а на то «кто говорит» и «как». Мысленно мы мгновенно подтягиваем к новости контекст, предыдущие публикации, интересы причастных сторон и только после этого смотрим на то, «что говорят», но не для того, чтобы руководствоваться этим в своих действиях, а чтобы понять какие цели стоят перед нашими коллегами, потрудившимися над размещением этой информации в СМИ. Опять же, высочайший градус цинизма не позволяет нам просто так доверять чему бы то ни было со страниц масс медиа.
3) Мизантропия. Со временем опытным пиарщикам требуется отдых от любого общения с людьми, даже с близкими. Иногда нам как воздух нужны несколько часов пребывания в полном одиночестве, где нет запросов, мессенджеров, гаджетов, мониторингов. Мы трепетно храним в памяти моменты наполненные красотой природы и безмятежностью тишины, не опошленной грамматическими ошибками, репутационными рисками, информационными атаками и глупыми вопросами.
Ольга Багина, специалист по связям с общественностью, PR-агентство «Март»:
— В работе я часто стараюсь выступать в роли активного слушателя: задаю наводящие вопросы, уточняю, правильно ли я поняла мысль и т.д. Это связано с тем, что, во-первых, при подготовке новостей и комментариев от меня требуется изложить информацию максимально точно и полно. И, во-вторых, ещё со времен учёбы в университете и изучения основ теории коммуникации я осознала, что любое сообщение может быть понято неверно, поэтому лучше лишний раз удостовериться, что вы с собеседником говорите об одном и том же.
В последнее время близкие все чаще стали обращать внимание на эту особенность моего поведения. Иногда в ответ на банальную просьбу приготовить чай они получают от двух до десяти уточняющих вопросов. Я стараюсь сдерживать себя, но удается далеко не всегда :).
Марина Полякова, ООО «Выставка «Ярмарка недвижимости», пресс-секретарь:
— Самое большое озарение случилось со мной в 20 лет. Я осознала, что все делается ради рекламы: газеты, журналы, сериалы, паблики Вконтакте. Всё меряется категориями рекламодателей и рекламоносителей. Вступив в поле информационных поводов, общественного мнения, я стала иначе смотреть на все события, проекты, продукты и их трактовки.
Теперь я всегда чувствую, когда на мне пытаются заработать или повлиять на мое мнение.
Симптомы профессиональной деформации: мнительность, подозрительность, недоверчивость и… мерцающее занудство.
Дмитрий Коледенков, директор по маректингу и PR Media108:
— Со временем я стал рассматривать любые PR и маркетинговые активности с точки зрения заказчика и получаемых им выгод.
К сожалению, довольно часто я вижу недоработки в тех или иных действиях коллег по цеху, которые можно было бы недопустить приложив чуть больше усилия в разработке кампании. В ряде случаев я вижу прекрасно выполненную работу и готов аплодировать автору и реализатору идеи. Независимо от того, на каком рынке работает коллега, я беру подход на заметку.
Елизавета Ильина, PR-менеджер ИД «Экстра-Балт»:
— Наверное, самая серьезная деформация – изменившееся мироощущение и появление «договоров с совестью». Это часто случается при работе с крупными брендами и влиятельными лицами, где твоя задача – не только рассказать, но и купировать негатив, разруливать конфликтные ситуации.
Из небольших изменений: PR-специалист часто применяет коммуникативные приемы к своей семье, друзьям. Начинаешь немного моделировать их впечатления, поведение. С этим приходится бороться. Еще одна проблема – многие делят людей на полезных и неполезных, чтобы не тратить время на бесполезный нетворкинг. Все это происходит из-за слияния рабочего пространства с личным. В этом, наверное, проблема всех профессий, связанных с коммуникациями.
Сергей Розанов, менеджер по PR Localway.ru:
— Я начал больше помогать людям и перестал ждать от них какой-либо реакции на это. Я начал пытаться не просто выполнить свои обязательства перед компанией, интересы которой я представляю, но и органично сочетать это с настоящей пользой для аудитории. Мы все, я думаю, должны больше показывать друг другу, что готовы помочь и при этом не ждать какой-либо награды за свои действия. Потому что все отношения в бизнесе берут своё начало от простых человеческих отношений.
Конечно, работа в PR дала мне также бесценный опыт быть в рабочем состоянии даже в 3 часа ночи в пятницу и умение быстро решать вопросы, будучи даже в другой стране. Например, в отпуске (ведь вы все прекрасно знаете, что настоящего отпуска у нас не бывает). И, конечно, способность анализировать просто невозможные пласты информации, моментально отметая лишнее и выделяя необходимое.
Григорий Ильин, PR-менеджер Biplane:
— Совсем недавно, присутствуя на одном концерте, я тоже задумался над вопросом профдеформации. Вроде бы все хорошо и стоит расслабиться, но мысли в голове не дают покоя – сколько стоит этот баннер, почему такой странный пригласительный, на каких условиях они работают с инфо партнером?
Раньше я не озадачивался этими вопросами, по крайней мере во время отдыха. А теперь я отслеживаю появления брендов в кино, подбираю в голове популярных актеров для рекламных кампаний и примеряю музыкальные композиции для озвучки видеороликов известных фирм.
Главной деталью, я бы назвал пристальное внимание к тексту. На любую публикацию я смотрю не просто глазами читателя, а с точки зрения специалиста, имеющего опыт в копирайтинге. Крупные мероприятия или конференции автоматически конвертируются в ценник. Все это благодаря большому объему информации, которая накапливалась годами.
Конечно, есть определенные минусы, которые связанны с переизбытком общения. Но для хорошей перезагрузки, мне хватает стандартного отпуска проведенного в спокойной обстановке.
Август Алена, политтехнолог, PR-эксперт, коуч:
— Я и пиарщик, и психолог, поэтому не могла не поразмышлять на эту тему. В принципе, в любой профессии есть своя «профессиональная вредность». В профессии пиарщика, насколько я могу судить по огромному числу представителей этой славной когорты, одна из лежащих на поверхности «вредностей» — неверие. Да, мы умеем строить воздушные замки, сторителлить и рейтинговать, привлекать и тревожить сердца, но… Зачастую (цитирую коллег) «вся эта мишура начинает засвечивать» собственно жизнь, и при знакомстве с новым человеком или ситуацией мозг, в отличие от сердца, начинает взвешивать: «а не PR ли это, часом»? Иногда — если экологический баланс между нереальностями PR и реальностями жизни не соблюдается, это «сомнение» переходит в привычку и… словно ты ешь нечто, но вкуса уже не чувствуешь. Ответ бывает таким же.
Второе часто встречающееся наблюдение — непроизвольное желание «отпиарить». Да, пиарщики вынуждены жить чуть быстрее, забегая в будущее и просчитывая реакции на свои действия, а потому (опять же в неэкологичных случаях) склонны любую ситуацию рассматривать как задачу, которую нужно незамедлительно решить самыми изощренными способами. А собеседнику бывает нужно совсем и не это, а просто умение выслушать, побыть рядом — в slow-режиме.
Тем не менее, мы все еще живы и многие даже счастливы, так что все эти и другие «вредности» способны одолеть лишь тех, кто либо уже имеет склонности к этим поворотам судьбы в силу личностных проблем, либо не заботится о том, чтобы устраивать себе отдых от того, что ты пиарщик-пиарщик и побыть просто человеком, способным наслаждаться запахом и цветом травы не только для того, чтобы повесить на нее хрустальную росинку и использовать в рекламной кампании, а просто потому, что она пахнет детством.
Комментарии психологов
Светлана Никитина-Красуля, психолог-консультант:
— Профессиональная деятельность активизирует в каждом из нас важные для нас аспекты, связанные с потребностями личности, которые можно увидеть как фигуры или части. Эти части проявляются при выборе профессии. В каждом из нас живут разные фигуры: Критика, Властелина, Исследователя, Спасателя и другие.
Наша успешность в профессии зависит от того, насколько нам удается осознавать эти фигуры и быть с ними в контакте. Например, человек, выбирающий профессию журналиста, часто взаимодействует с фигурой Критика, психолог — со Спасателем, пиарщик — с Актером. Пиарщикам приходится глубоко проникать в потребности своей аудитории, напитываться ее ценностями, на какой-то момент становиться ею. Иногда им это настолько хорошо удается, что я спрашиваю себя: а не шизофрения ли это?
Профессиональная деформация происходит в тот момент, когда фигура Актера начинает доминировать, человек все чаще делает выбор в пользу «профессионализма», а не собственных ценностей. Деформация выражается в высоком уровне агрессивности, неадекватности в восприятии людей и ситуаций, наконец, в потере вкуса к жизни.
Один из первых признаков деформации — наличие значительного количества профессиональных жаргонизмов в речи: прессуха, журы, отпиарить. Большое количество жаргонизмов показатель того, что для человека уже началось расчеловечивание профессии, что может привести к изменению качеств личности.
Еще один признак профессиональной деформации — цинизм. Пренебрежительное отношение к ценностям, в том числе и к тем, которые раньше составляли ядро собственной личности, превознесение эффективности в профессии как основополагающей ценности.
Нужно ли с этим что-то делать? Да, обязательно. Как это ни парадоксально, в итоге профессиональная деформация приводит к крайней степени профессиональной некомпетентности. Каждому профессионалу я рекомендую освоить подходящие для себя навыки саморегуляции: медитации, прогулки, активный отдых, чаще возвращать себя себе, отделяя от профессии.
Алексей Владимиров, аналитический психолог:
— Когда на протяжении многих лет человек каждодневно решает типовые задачи, это не только способствует его профессиональному совершенствованию, но и формирует привычки и стереотипы, меняет стиль его мышления и общения. И в этом нет ничего патологического, наоборот – это здоровый эволюционный процесс, облегчающий нам работу и повышающий её эффективность, делающий нас более заточенными под решение профессиональных задач. Это и есть трансформация: превращение из гусеницы в бабочку (из дилетанта в профессионала, из куска металла в орудие производства).
О профессиональной деформации же мы можем говорить в случае однобокости развития личности, когда профессиональной компетентностью исчерпываются все достоинства человека. Когда профессионализм экстраполируется на все остальные сферы человеческой жизни (дружба, любовь, семья, учёба, секс, хобби, творчество и т. п.) и подменяет их собой, компенсирует некомпетентность в них.
Никакой профессиональной деформации не случится, если человек развивается не только в профессии, если он понимает, что, к примеру, в деле построения семьи нужно не меньше знаний, умений и навыков. То есть развитие должно быть разносторонним: не нужно фиксироваться только на одном направлении. В отличие от насекомого, человек способен превратиться из гусеницы в бабочку не единожды. Если же став профессионалом мы считаем свою эволюционную миссию законченной, мы становимся похожими на муравья-рабочего, с его эффективностью в рамках предназначенного ему системой муравейника функционала. В каждой сфере человеческой жизни «свои университеты», свои «огонь, вода и медные трубы». Начинать приходится с нуля.
Подготовила Розалия Каневская
Блог Pressfeed.ru. Опубликовано 16 Ноября 2015 г.