Центр информационных коммуникаций «Рейтинг» совместно с Финансовым университетом при Правительстве РФ подготовили итоговое за 2017 год исследование, посвящённое оценке деятельности мэров столиц регионов и крупных финансово-промышленных центров Российской Федерации.
Настоящее исследование проведено ЦИК «Рейтинг» в партнёрстве с Финансовым университетом при Правительстве Российской Федерации.
Его объектами являются мэры 88 городов России. В их число входят руководители столиц всех субъектов РФ с добавлением представителей пяти крупных финансово-экономических центров: Магнитогорска, Набережных Челнов, Новокузнецка, Сочи, Тольятти. В рейтинг не включены представители Московской и Ленинградской областей в связи с отсутствием у этих регионов собственных административных центров.
Понятие «мэр» не имеет единого значения в различных субъектах России (как и в стране в целом). Под «мэрами» в исследовании понимаются избранные населением главы городов, либо, при их отсутствии, те из руководителей, в официальной должности которых содержится определение «мэр». Муниципалитеты, для которых не подходят оба эти варианта, в рейтинге представляют руководители городских администраций (основываясь на изначальном значении слова «мэр»).
Не часто в рамках одного исследования, посвященного сравнению отношения экспертов к отдельным городским руководителям, значительная часть экспертов отмечает одно и то же событие. Переход на губернаторскую должность, вслед за мэром Вологды Андреем Травниковым, мэра Воронежа Александра Гусева, позволили говорить о появлении перед руководителями муниципального уровня новых возможностей для карьерного роста. Это в целом усилило внимание к этой группе управленцев и подняло их значение.
Результаты «Национального рейтинга» получены на основании заочного анкетирования, а также заочных и очных опросов представителей экспертного сообщества. Заочные экспертные опросы проводились с использованием некоторых положений методики Уильяма Гордона («Синектики»). Ключевой являлась установка «Синектики» о повышении релевантности результатов, в случае привлечения в качестве респондентов не только экспертов узкой специализации, но и людей абсолютно разных с профессиональной точки зрения. Таким образом, в «Национальном рейтинге мэров» сознательно задействован максимально широкий круг экспертов различной профессиональной и социальной принадлежности. Такой их состав, кроме того, позволяет сделать результаты исследования наиболее демократичными, наиболее приближенными к мнению «простых людей» с понятной поправкой на большую информированность и способность к анализу представителей экспертного сообщества.
Анкеты, рассылаемые экспертам, не только давали им возможность формально оценить работу того или иного мэра, но и предлагали обосновывать свои выводы. Подобные обоснования позволяют выявить причины успеха или неудачи муниципальных руководителей в глазах экспертов. На основании этих анкет формируются тексты аналитической части «Национального рейтинга». Именно анкеты являются основным источником, на основании которого выстраиваются таблицы исследования.
Конфиденциальный статус заочного анкетирования является важным способом повышения искренности респондентов. Те эксперты, которые хотели публично высказать свое мнение о работе того или иного мэра, по согласованию с редакцией ЦИК «Рейтинг», получали такую возможность. Следует иметь в виду, что издатели периодически предоставляют слово и тем экспертам, позиция которых противоречит общим выводам исследования. Порой на страницах рейтинга одновременно высказываются эксперты, представляющие прямо противоположные мнения. Подобная практика является осознанной и позволяет публично представить максимально широкий спектр мнений экспертного сообщества.
Хронологические рамки рейтинга охватывают весь 2017 года. В таблицах рейтинга обозначены те мэры, которые находятся на своём посту на момент обнародования исследования. Если ротация мэров произошла незадолго до публикации, эксперты имеют возможность дать положительную или отрицательную оценку происшедшему событию, определить своё отношение к новому мэру, в сравнении с предыдущим. Однако в некоторых случаях (например, при происшедшей буквально на днях замене мэра Воронежа Александра Гусева), эксперты не имеют времени отреагировать на случившееся или не сформировали пока своего мнения. При таких обстоятельствах в рейтинге содержится оценка того мэра, который занимал свой пост практически весь рассматриваемый период, хотя, как было указано выше, в таблицах ротация мэров отражается.
В случае с городами федерального значения (Москва, Санкт-Петербург и Севастополь) сделан акцент на отношении к их руководителям как к градоначальникам, а не как к главам субъектов.
Для формата и целей исследования признано лишним акцентировать внимание на нюансах статуса мэра («и.о.», «временно исполняющий» и т.п.).
Алёна АВГУСТ
Политтехнолог, специалист по связям с общественностью
Прежде всего, стоит осознать, что мэрство и раньше особой синекурой не было, а сейчас и подавно. Все проблемы — от чистки снега до ремонта дорог и даже — собственной задолженности по оплате за услуги ЖКХ дорогие жители склонны взваливать на мэра. Именно им приходится держать ответ и за то, что сделали или не сделали, и за то, что сделали сами граждане.
В частности — проблема с обманутыми дольщиками. Деньги, как говорится, граждане застройщикам несли свои и добровольно, а с мэров просят их вернуть «жесткими методами». И так во многом.
А от того большой народной любовью мэры пользуются как минимум по двум причинам — если градоначальник умеет с помощью словесных кульбитов вывернуться в любой сложной ситуации (про таких говорят — заслушаешься, как красиво заворачивает))). Либо, если он (что случается реже) умеет действительно решать сложные проблемы.
В целом же хочется отметить, что самым сильным мэрам последнее время вполне обеспечен карьерный рост — мы видим это на примере вологодского (уже новосибирского) Травникова и на примере воронежского (но теперь уже врио губернатора) Гусева. Московскому же мэру Собянину приходится предпринимать титанические усилия по отработке всплесков негатива по печально известной реновации и доказывать всей элите, что он не претендует ни на что большее, как столь «полюбившееся» ему место мэра. Стало модным при наплыве губернаторов-варягов и назначать руководителями администраций городов своих людей — будем смотреть, как этот кейс реализуется в славной своей непокорностью Вятке (она же Киров, но это неточно, ибо споры не утихают), где мэром стала Елена Ковалева и первые месяцы она жителей не разочаровывает. Женщину мэра получил и Омск.
Некоторые проблемы у мэров региональных столиц, где губернаторские выборы прошли не так давно — произошла замена в Рязани, беспокойно в Перми и Нижнем Новгороде. А вот в Новосибирске господин Локоть готовится к жарким боям при поддержке Виктора Толоконского, которого за это «прищучивают» уже и на федеральном уровне. В целом — к сожалению, многим приходится все больше уделять внимания играм политическим, что никак не помогает улучшить работу общественного транспорта, городского благоустройства и выполнить прочие нехитрые вещи, которых ожидают жители от мэра. Найти золотую середину между политическим равновесием и успешностью управления городским хозяйством удается единицам. Тем они и ценны, но, как правило, это руководители малых городов с достаточным бюджетом.
Сергей БЕЛОКОНЕВ
Руководитель Департамента политологии Финансового университета при Правительстве РФ
Уходящий год сформировал тренд на повышение политического статуса и политэкономического значения российских городов. В экономических программах практически всех ведущих экспертных и политических сил (ЦСР, Столыпинский клуб, политические партии), на ключевых экспертных экономических площадках страны развитие российских городов, формирование агломераций стало одним из факторов экономического роста России. IV Экономический форум Финансового университета при Правительстве РФ, в рамках которого была развёрнута дискуссия между ведущими экспертными центрами вокруг экономической программы на следующий президентский срок, также значительное внимание уделил развитию российских городов и в очередной раз подвёл итоги большого мониторинга. Стоит обратить внимание на то, что сформировался пул городов-лидеров по качеству жизни в нашей стране, таких как Тюмень, Грозный, Казань, серьёзные изменения происходят в столице — Москве. Вместе с тем, тревожит ситуация, когда большинство городов России не учитывают новых трендов в развитии городских пространств и актуальных факторов влияющих на качество жизни горожан.
В этой связи радуют успехи некоторых наиболее динамичных руководителей региональных столиц, например, Уфы. Столица Башкирии была отмечена на IV Экономическом форуме Финансового университета в рамках правительственного рейтинга качества жизни российских городов, за наибольшую динамику за последнее время.
Обращает на себя внимание продвижение новой муниципальной повестки с опорой на общественное мнение уфимцев и ребрендинг республиканской столицы с её активным позиционированием как инвестиционно-привлекательного мегаполиса, а также активные шаги по формированию нового столичного качества жизни в Уфе. Всё это без сомнения укрепляет аппаратные позиции и популярность мэра И. Ялалова и даёт возможность мобилизовать широкую команду муниципалитета для решения различных проблем, и не в отдалённой перспективе, а «здесь и сейчас». Очевидно, это станет хорошим фундаментом в следующий год — год президентских выборов, для мобилизации граждан, продолжения поступательного движения вперёд, что создаёт новую возможность для Уфы и руководителей Башкирии стать заметными на федеральном уровне фигурами, демонстрируя эффективность и единство региональной вертикали власти.
Сергей ЗАСЛАВСКИЙ
Юрист, научный руководитель Центра общественно-политических проектов и коммуникаций, главный редактор журнала «Избирательное законодательство и практика»
В российских политических реалиях мэр – фигура многозначная. Как глава местного самоуправления он наиболее приближен к каждодневным нуждам и потребностям населения, ответственен перед ним за решение вопросов местного значения. И вместе с тем, для абсолютного большинства своих земляков мэр является олицетворением власти; сквозь призму оценки его личных качеств, эффективности его как управленца во многом формируется и восприятие всех уровней власти, и регионального, и даже федерального масштаба.
В современной системе взаимоотношений федерального центра, регионов и местного самоуправления, мэр – не только «отец города», он ещё и лицо, на которое возложено проведение государственных задач, отнесённых к компетенции иного уровня публичной власти, но переданных для реализации на местный уровень. Эффективно решаемые «на земле» государственные задачи придают дополнительный импульс развитию всей управленческой системы, способствуют налаживанию и упрочению обратной связи между властью и обществом. Напротив, любые упущения и недоработки, не говоря уже об отступлениях от требований закона, могут сказаться, а нередко и сказываются негативным образом на доверии к инициативам и решениям, принимаемым на высшем уровне, а подчас и обесценивают их. В год президентских выборов и выборов глав ряда регионов об этом следует помнить особо.
Ещё одна грань эффективности работы мэров в том, что схожие в своей основе базовые задачи главы муниципального образования сочетаются с различным статусом (так, например, Евгений Ройзман в Екатеринбурге и Анатолий Локоть в Новосибирске наделены совершенно разным объёмом полномочий), а также различным порядком замещения должности. Прямые выборы мэров избирателями соседствуют с избранием их из числа депутатского корпуса либо замещением по итогам конкурса. Это принципиально разные модели и возможности участия в них простых граждан, конечно же, существенно отличаются. При всей своей личной симпатии к прямым выборам, приходится признать: с точки зрения обеспечения эффективного качества управления, универсального рецепта замещения должности здесь нет. Вопрос в том, насколько эффективно реализуются управленческие полномочия. И здесь важное значение имеет рейтинг, как инструмент независимой экспертной оценки.
Леонид КРУТАКОВ
Политолог, публицист, заместитель руководителя пресс-службы мэра и Правительства Москвы (2003 — 2009 гг.)
Муниципальных руководителей сегодня нельзя назвать самостоятельными фигурами, принимающими решения, потому что они не обладают рычагами распределения бюджета. Поэтому требовать с них самостоятельной политики немного наивно. Поэтому мы до сих пор имеем проблемы ещё советской власти – попытка выстроить советы на местах не удаётся, потому что они целиком зависят от траншей. Политику им диктует центр и региональный лидер. В таких условиях подавляющее число мэров российских городов можно оценивать лишь как исполнителей. Ответственность при этом лежит на главе региона или приравненному к таковому по статусу мэру, например, Москвы или Санкт-Петербурга.
Ключевым фактором, который влиял на позиции мэров в 2017 году, был фактор «назначения». Раньше конфликт лидера столичного города и главы региона (как, например, раньше мэр Казани и президент Татарстана были противостоящими фигурами) – был неизбежен. И он был обусловлен выборностью обеих фигур. Такие выборы почти сошли на нет, и в 2017 году тренд на назначение участников вертикали укрепился, фактически устранив внутрирегиональный конфликт. При этом я не устану повторять, что с водичкой выплеснули и дитя. Устранив выборность, фактически всю ответственность возложили на верховную власть. Решения многих вопросов в результате возлагаются на верховную власть, что мы наглядно видим по «прямым линиям» с президентом, которого люди считают панацеей от свалок, плохих дорог и проблем ЖКХ. А это значит, что на среднем и ещё более низком уровне начальники не способны принять решение, не потому что интеллектуально слабы, а, потому что, у них, возможно, нет необходимых полномочий для принятия решений.
Решив одну задачу – внутреннего сепаратизма, прежде всего, постельцинского режима, при этом упразднили и ответственность. Не то, что президент у нас решает все вопросы, а в том, что кроме него никто их не решает.
Небольшая подвижка наметилась к возвращению полномочий мэров в одни руки. Те, кто уже пробовал, так называемую, двухголовую систему власти в городе, снова возвращаются к единоначалию, совмещая в одном лице функции сити-менеджера и главы города. И это, на мой взгляд, правильно, потому что, при двух начальниках, так или иначе существует разброд и шатание и нет чёткой системы контроля. Вертикаль власти должна быть едина.
Но при этом надо, конечно, возвращаться к прямым выборам градоначальников, потому что невозможно навесить всю ответственность на вершину вертикали, иначе она не выдержит. К тому же власть сама, беря на себя всё больше ответственности и полномочий, даёт пищу оппозиции, которая всегда может сказать, что во всём виноват Путин.
Сергей МАРКЕЛОВ
Политтехнолог, политический советник, директор Коммуникационного агентства «МаркеловГрупп»
На муниципальном уровне в 2017 году появилось сразу несколько интересных – как негативных, так и позитивных трендов.
Сохранялась и где-то даже нарастала конфликтность между вертикалями власти. Самое яркое проявление этого тренда — иркутская ситуация, где произошёл конфликт муниципальных образований, как следствие выборов губернатора в 2015 году. Раскололась местная Ассоциация муниципальных образований (АМО Иркутской области), губернаторская структура создала своё подразделение МО. Другими словами, перезагрузка федералами губернаторского корпуса автоматически порождала нарастающую конфликтность. Поэтому практически все территории, где назначены новые губернаторы, в том числе, которые теперь избрались, это горячие точки конфликтности власти. Не важно, что там нет традиционных выборов мэров, а идёт назначение. Всё равно видоизменённые выборы есть — просто число участников разное. Достаточно вспомнить, что происходило в ходе недавней кампании за кресло градоначальника Омска. 47 участников было заявлено, а сыграла кандидатура только та, которую губернатор назначил. То есть, поле для конфликта осталось велико. Во Владивостоке более 60 человек заявляли претензии на кресло мэра.
На фоне общей федеральной перезагрузки мы имеем повышенную конфликтность на муниципальном уровне власти – этот уровень проходит стресс-тест. То есть, кто-то адаптируется в этом стресс-тесте, кто-то нет. И не важно, что губернатором назначен «свой» мэр – он же не назначил при этом лояльность местных элит. А мэру нужно будет когда-то создавать свою команду…
Второй тренд — на горизонтальные конфликты. Сама муниципальная власть внутри себя тоже находится не в ладах: наблюдаются вспышки между сити-менеджером и назначенным главой администрации или законодательной властью муниципалитета, между руководителем и депутатским корпусом. Депутаты часто не понимают функционала сити-менеджера и главы администрации. Особенно депутаты городских и поселковых дум, которые начинают играть в политические игры, пребывают в возбуждении на уровне серьёзной конфликтности.
Третья история — определенный хаос в содержании деятельности руководителей муниципальных образований. У нас, по-прежнему, не ясна ситуация, чем же должны заниматься руководители муниципалитетов. Зачастую непонятно разделение полномочий и между двумя головами. Вроде бы в каких-то установочных документах сверху всё расписано. Но на деле всё равно получается перетягивание одеяла, да ещё и губернатор подливает масла в огонь, и всё равно уникальная ситуация в каждом муниципалитете: как они разделили эти полномочия. Эта неразбериха, отсутствие ясно прописанных параметров законодательно, даже, несмотря на то, что они прописаны относительно точно – возникает неразбериха в их интерпретации.
Четвёртое. Обострилось напряжение, имеющее экономическую подоплёку, между региональными органами власти и областными центрами этих регионов. Не всех, но подавляющего большинства территорий, где региональная столица является донором для всей области, но денег практически не видит и не может ими распоряжаться. Распределение денег между городом и областью – предмет жесточайших споров в условиях жёсткой экономической ситуации в стране в целом. Повторюсь, я не имею в виду самые «вкусные» регионы.
Пятый тренд: к муниципальной власти в лице мэра и сити-менеджера предъявляется всё больше претензий. В целом за 2017 год доверие к муниципальным руководителям за редким исключением снизилось, а критическая позиция общества возросла.
Шестой тренд. Муниципальные органы власти, хотя и коряво, криво, но пытаются найти новые формы диалога с населением. Получается пока откровенно плохо. Даже если взять московскую систему «Активный гражданин» — и она барахлит. Можно ввести любые передовые технологии, но если исполнителям не интересна их профессия, то бесполезно что-либо делать. Можно создать великолепные программы и сайты, но это всё не решит проблему, потому, что есть недоверие к политикам и власти в целом.
Седьмой тренд: это постоянная кадровая чехарда. Почти все муниципальные команды, хоть и понимают, что надо это сделать, но так и не могут найти инструменты, чтобы отладить, например, систему ЖКХ в городе. Нет спецов. В этом году тренд закрепился. Чиновники стареют, а молодым не интересно, не престижно, зарплата маленькая, да ещё и силовики застращали. То есть идёт некий тренд на дискредитацию самого статуса муниципального чиновника. Конечно, желающих найти сложно, когда бытует мнение, что ничего делать не дадут, заодно обвинят в коррупции.
Есть и положительные тренды. Пока эпизодически, но в чём-то мэры начинают разбираться. Наконец-то стали интересно массово заниматься городской средой. Начали привлекать предпринимательские сообщества к благоустройству: ставить лавочки, вай-фай по городу пускать, остановки, пандусы в общественных местах, занялись парками. Это и Москва, и Иркутск, и Ростов, и Владивосток, и Хабаровск, и Тюмень… Конечно, средства везде вкладывают разные – в Тюмени больше, в Ростове поменьше. Но заметно, что стала интересной культурная жизнь, появляются какие-то небольшие местные творческие коллективы, театры, бизнесы на услугах. Это хорошая тенденция.
Ещё хорошая история: наконец-то стал горизонтально передаваться опыт. Если раньше какой-нибудь мэр на Кавказских минеральных водах и придумывал себе историю – а давайте-ка я буду делать молодёжный форум и этот формат был исключительным чем-то в масштабах всей России. Сейчас такие форумы, как, например, «Территория смыслов», стали проводиться повсеместно. Устраиваются молодежные слёты и на Байкале, и в Приморье, и на Камчатке, и на Кавказе. Руководители и организаторы перенимают опыт и делятся идеями.
И ещё позитивное: муниципальная власть стала замечать активистов. Велосипедисты, моржи –«давайте их поддержим». Можно сказать, что к концу 2017 года муниципальная власть стала приоткрываться к активности людей. Организуют совместные встречи и слушания, парламентские дискуссии, совместные дела, предлагают помощь. Вплоть до мелочей, которые, на самом деле, очень существенны для небольших некоммерческих объединений граждан. Например, в Новгороде починили домик для переодевания и подготовке к заплыву для местных «моржей». Где-то создают велодорожки для любителей активного отдыха на природе. То есть, диалоговые формы взаимоотношений активной части общества и муниципалитетов, хоть и эпизодами, но начались.
Ростислав ТУРОВСКИЙ
Политолог, вице-президент Центра политических технологий
Одним из наиболее интересных вопросов в истекающем году стало выстраивание отношений между мэрами и губернаторами. Может показаться, что эта тема совсем не новая. Но дело в том, что, во-первых, в регионах продолжает меняться модель местного самоуправления. Принимается всё больше решений в пользу т.н. «четвёртой» модели, представляющей собой одноглавую модель с сити-менеджером в качестве полноценного и официального руководителя города. Эта модель способствует укреплению вертикали исполнительной власти, поскольку формирование корпуса муниципальных глав оказывается в высокой зависимости от решений губернаторов, и появляются всё новые тандемы «губернатор – мэр». Например, в конце декабря такое решение принималось в Ульяновске, и это только часть масштабного процесса, развернувшегося по всей стране.
Во-вторых, Кремль активно менял самих губернаторов. И поскольку губернаторам легче стало влиять на городское руководство и проводить в нём кадровые замены, возникла важная интрига – кто и как будет это делать.
Во всей этой истории есть не только политическая, но и финансово-экономическая составляющая. Борьба за позиции городских руководителей тесно взаимосвязана с борьбой за «коммерческий» сектор городского хозяйства, а это, например, энерго- и теплоснабжение, управляющие компании в сфере ЖХК, не говоря уже, конечно, про «традиционное» строительство. И здесь есть ощущение, что крупные игроки федерального масштаба стремятся вытеснить игроков местных, и в этом им нередко помогают губернаторы, которым, в свою очередь, нужны ещё более управляемые мэры. Но это не единственный вариант: сценариев борьбы за городские ресурсы много, сама эта борьба нередко скрыта от глаз посторонних, возникает в ней и коррупционная составляющая. Поэтому интрига вокруг муниципальных руководителей имеет весьма сложный и многослойный характер, и её не стоит сводить к выстраиванию только политической вертикали.
Из регионов с новыми губернаторами, например, интересная ситуация возникла в Нижнем Новгороде, где на днях был арестован бывший мэр и крупный предприниматель Сорокин, по сути, до последнего сохранявший определяющее влияние на городскую власть. Напротив, во Владивостоке с мэрией воевал бывший губернатор Миклушевский (напомним, что бывший мэр Пушкарёв находится в СИЗО), а при новом врио губернатора Тарасенко, только что ставший мэром, Веркеенко устраивает и главу региона и прежнюю городскую команду во главе с Литвиновым (не исключено, что последний останется при власти). В Калининграде было много разговоров о желании губернатора Алиханова сместить опытного мэра Ярошука, выходца из крупного местного бизнеса, но в этом случае даже смена модели местного самоуправления не помогла – Ярошук остался главой города. Таким образом, одним губернаторам удаётся создать полностью удобные им «тандемы», другим приходится идти на компромиссы. А это значит, что мэры с собственными ресурсами и своим влиянием в центре пока ещё сохраняются, как класс.
Но в целом корпус мэров сильнее и самостоятельнее, конечно, не становится. В нём ещё больше хозяйственников, причём нередко малоизвестных и неинтересных даже для самих горожан, и всё меньше «политических» фигур. О возвращении прямых выборов мэров при этом вспоминают всё реже. Это совсем не нужно губернаторам. А в особой ситуации в Иркутской области попытка КПРФ и связанного с ней губернатора Левченко поднять вопрос о прямых выборах мэра областного центра потерпела неудачу. Происходящие в городах события, будь то выгодная губернаторам смена мэров, или «выживание» старых городских групп влияния, при этом мало влияют на общественные функции местной власти. Последняя слишком погружена в решение определённых «коммерческих» вопросов, в то время как её подотчётность гражданам остаётся сомнительной.
Павел САЛИН
Политолог, директор Центра политологических исследований Финансового университета при Правительстве РФ
В качестве главного события уходящего года, с точки зрения местного самоуправления в региональных столицах, можно назвать то, что города де-факто стали полноценными и самостоятельными субъектами федеральной повестки. Произошло это явочным порядком, на уровне дискурса, а не правовых норм. И не благодаря совокупности целенаправленных усилий каких-то игроков, а зачастую вопреки им. Наоборот, региональные власти продолжали концентрировать усилия по встраиванию мэров в свою «вертикаль», а федеральный центр им в этом способствовал, пытаясь тем самым компенсировать назревающее в регионах недовольство уменьшением финансовых поступлений при одновременном повышении социальной нагрузки. Однако, вопреки этому курсу, города (областные центры и некоторые другие крупные города регионов) стали полноценными субъектами федеральной повестки, той единицей, из которой складывается эта федеральная повестка.
Федеральная власть всё более чётко даёт понять, что удовлетворённость жизнью жителей крупных городов, прежде всего, региональных столиц, является для неё одним из индикаторов оценки деятельности губернаторов. Одновременно в федеральную повестку всё более системно входит тема урбанистики, которая вышла за пределы Москвы и «акклиматизируется» на местах, по понятным причинам, прежде всего в центрах субъектов Федерации. Субъектом массовой политики стал горожанин, а не просто россиянин. Этому способствует и сложная социально-экономическая ситуация в стране. Федеральная власть понимает, что население крупных городов является наиболее требовательным к качеству жизни, в отличие от более лоялистски и пассивно настроенных жителей отдалённой провинции, что, в случае чего, «рвануть» может именно там. На жителей областных столиц обратили внимание и лидеры несистемной оппозиции, в уходящем году предпринявшие отчасти успешную попытку выйти за пределы аудитории городов-миллионников.
Региональные власти вполне адекватно осознают сложившийся тренд и пытаются продолжить политику «ассимиляции» элит областных центров за счёт упрочения контроля над мэриями. Первый шаг значительной части назначенных в 2017 году «губернаторов-технократов», после подтверждения их полномочий на выборах, — замена мэров региональных столиц на своих протеже, либо, что встречалось реже, активизация диалога с действующими градоначальниками. На первый взгляд, это приводит к позитивным последствиям, прежде всего, ликвидации традиционной для регионов конфликтной линии «губернатор — мэр регионального центра». Однако в перспективе ближайшего года-двух подобная ситуация приведёт к тому, что жители крупных городов начнут предъявлять претензии не столько к мэрам, сколько к их патронам-губернаторам, что добавит «молодым технократам» проблем. Таким образом, в интересах как новоназначенных губернаторов (а ротация губернаторского корпуса в наступающем 2018 году неизбежно продолжится), так и федерального центра — повышение уровня самостоятельности глав региональных столиц с целью канализации недовольства населения на муниципальном уровне. Главный тест для губернаторов – «молодых технократов» в 2018 году, помимо организации президентских выборов, — как они пройдут между Сциллой курса на ужесточение «вертикали» в условиях экономической стагнации и неизбежно следующего за ней роста недовольства населения, и Харибдой локализации этого недовольства в крупных городах.