Ключевым событием уходящей недели стала «Прямая линия с Владимиром Путиным». Беседа президента с гражданами России в режиме прямого эфира продолжалась больше четырех часов. Нам не хватит страниц, чтобы рассказать о всех затронутых темах, однако «ФедералПресс» постарался подчеркнуть самое важное и обсудить главные смыслы общения Путина с народом с ведущими политологами страны.
Президент-промоутер
Владимир Путин начал «Прямую линию» с темы национальных проектов и неоднократно вспоминал о них в течение всего эфира. Как заметили журналисты (а на это обращали внимание не только они, но и некоторые политики до «Прямой линии»), россияне не понимают, в чем суть этих приоритетных задач. Глава государства подчеркнул, что конечная цель всех нацпроектов— поставить экономику на новые рельсы, сделать ее высокотехнологичной, поднять уровень жизни граждан и обеспечить безопасность государства. Эксперты считают, что глава государства в этой ситуации выступил в роли «промоутера». Однако одного лишь слова президента мало, уверены политологи.
 |
Комментирует политтехнолог Константин Калачев:
«Мне кажется, то, что президенту пришлось взять на себя рекламу, продвижение, объяснение сути, полезности нацпроектов на «Прямой линии» было следствием их «недораскрученности». Это производная от того факта, что российское большинство краем уха слышало о нацпроектах, но вряд ли погружено в детали. О том, что такое нацпроекты, большинство людей либо не представляют, либо представляют приблизительно. Они что-то слышали об их полезности, о том, что это инструмент развития, но глубокого понимания и широкой общественной поддержки у нацпроектов до сих пор нет. Это серьезная недоработка. Я считаю, что на «Прямой линии» президенту пришлось брать на себя роль промоутера, рекламного агента нацпроектов.
В силу ограниченности времени, в силу того, что этот формат позволяет уделить внимание проблеме, но не позволяет разжевать, прояснить каждый нацпроект в отдельности, мы услышали об их полезности, однако думаю, что степень понимания, если и выросла, то несильно. Нужно было делать еще до «Прямой линии» ряд программ на федеральных каналах, посвященных нацпроектам, потому что пока нацпроекты скептически воспринимаются и в региональных элитах (как обременение, как проблема), и, судя по снижению социального самочувствия, судя по снижению социального оптимизма, которое фиксируют социологи, судя по тому, что все больше людей не верят в лучшее будущее России, в широких народных массах нуждаются в разъяснении, популяризации, демонстрации того, как они отражаются на жизни граждан России, на решении конкретных проблем, волнующих население.
Нацпроекты еще предстоит вписать в повестку. Следует поддержать ту линию, которую задал президент, тематическими программами, выступлениями спикеров. На мой взгляд, нацпроекты продвигаются по остаточному принципу. Раньше более ответственно подходили к продвижению тех или иных содержательных идей. Если мы хотим, чтобы люди поверили в лучшее будущее, то они должны поверить в нацпроекты».
 |
Комментирует политтехнолог Марат Баширов:
«Несомненно, то, что сам президент разъяснял суть нацпроектов и уделил им фактически треть времени первой части «Прямой линии», – это раскрывает и цели нацпроектов, и как они будут реализовываться, и тех, кто ответственен за них. С этой точки зрения информированность населения повысилась. Думаю, правда, что этого недостаточно, потому что следом должны второй волной включаться те, кто за эти национальные проекты отвечает, а это, в первую очередь, федеральные министры. С моей точки зрения, президент умышленно не стал включать [во время беседы о нацпроектах] на прямую связь министров, чтобы цельность картинки, которую он доносил, была бы только его, почему я сейчас и говорю про вторую волну. Логичным будет продолжение, когда [министры] подхватят и поддержат.
Я еще обратил внимание, что президент говорил очень часто короткими месседжами, которые более свойственны для работы в Твиттере. Честно говоря, не знаю, есть ли у президента Твиттер, но мне кажется, что его короткие крылатые фразы эффективны. Тем более, он часто говорит образно».
Недетский вопрос
Экологическая повестка за последние два года стала одной из самых обсуждаемых. Виной всему — мусор. В ходе «Прямой линии» президент рассказал, что наша страна ежегодно генерирует 70 млн тонн отходов. Их переработкой никто не занимается. Усугубляет ситуацию и то, что «общество превратилось все-таки в значительной степени в общество потребления», как подчеркнул Путин. Президент отметил, что необходимо показать результаты «мусорной реформы» гражданам уже сейчас. По его словам, на «Прямую линию» поступило достаточно много вопросов, связанных с ростом тарифов на вывоз отходов.
Взволновала проблема утилизации мусора школьницу-блогера Катю Адушкину. Именно она задала вопрос главе государства. Какие смыслы несет в себе достаточно общий ответ президента? И почему сегодня темой утилизации отходов так живо интересуются даже дети?
 |
Комментирует политический консультант Алена Август:
«Сейчас экологическая повестка настолько актуальна и раскручена, что я не удивлюсь, если этот вопрос задавал бы ребенок детсадовского возраста. Например, есть очень популярные проекты по раздельному сбору отходов, в которых работают [дети], начиная с дошкольного возраста.
Вопрос был задан не настолько конкретно. Он тоже был очень общий, поэтому и ответ получился такой. Что ценного выудить из этого ответа? В отношении мусорной реформы было сказано о том, что президент будет контролировать ее ход лично. Все-таки в нашем государстве, если что-то контролируется лично президентом, есть надежда, что это будет исполнено хорошо.
Мусорная реформа – это даже не реформа, а полностью перестройка сознания: это и раздельный сбор отходов, и переработка, и отношение к отходам не как к мусору, а как к вторсырью. К сожалению, сделать это быстро сложно, потому что сознание людей меняется медленнее всего в этом мире, даже медленнее курса валют, поэтому не очень понятно, почему разработчики реформы, когда ее писали, упустили время для работы с населением по ее разъяснению, тогда она была бы воспринята на ура, а не с таким негативом, который есть сейчас. Абсолютно уверена, что необходимо восполнять этот прокол, это нарушение и начинать работу именно со всеми, в том числе с детьми, которые более пластичны в том, чтобы можно было объяснить почему это так важно.
У нас до сих пор нормальным считают выкинуть что-то на обочину, не понимая, что это не только загрязнение, а еще и потеря денег. Современные технологии позволяют до 80-85% отходов переработать и получить с этого еще и деньги, и ресурсы. Отношение нужно менять в корне. В регионах сейчас уже начинают обеспечивать инфраструктуру для раздельного сбора отходов. Теперь вопрос – научить людей этим пользоваться».
В режиме ручного управления
Уже традиционно в ходе Прямой линии Владимир Путин пожурил глав субъектов РФ. Некоторые из них оперативно отреагировали на заявления главы государства. Так, например, губернатор Красноярского края Александр Усс и мэр Сергей Еремин провели выездное заседания по вопросам развития инфраструктуры в микрорайоне Солнечный, где не хватает школ и детских садов, а на месте сквера появился жилой дом.
Можно ли расценивать такие политические жесты президента как проявление системы ручного управления? И почему глава государства налаживает коммуникацию между губернатором и местными жителями?
 |
Комментирует политолог Дмитрий Журавлев:
«Ручное управление как принцип, к сожалению, в развивающейся стране неизбежно. Мечта теоретиков госуправления создать некий автомат по управлению государством неосуществима в развивающейся стране, потому что автомат работает только при наличии постоянно одинаковых условий. Автомат решения не принимает. Например, в Швейцарии, где 500 лет ничего не меняется, вы можете создать автоматическую, построенную именно на процедурах систему управления.
Если у вас происходят изменения небольшие, то автоматическая система начнет делать ошибки. Грубо говоря, если в автомат по переработке овощей класть помидоры разного размера, то он сломается. Поэтому сейчас главное требование к помидорам – одноразмерность.
Мы обречены на ручное управление пока идет развитие. Если развитие будет постоянным, то постоянным будет и ручное управление, не как единственное, а как необходимое дополнение к процедуре. Надо будет постоянно смотреть, где изменилось, где процедуру подправить, подкрутить.
Наличие ручного управления не обязательно требует, чтобы тетя Маша Иванова дозвонилась до президента, поскольку не может дозвониться губернатору. Ручное управление состоит в том, что президент говорит главе субъекта РФ: «Процедура у нас такая, но в общем сегодня у нас санкции, мы немножко ее изменим, а завтра она опять будет прежней». Это не значит, что нужно обращаться к президенту для того, чтобы тебе засыпали яму на дороге. Это доказывает как раз недостаточную эффективность системы управления. Это ручное управление, но оно ручное, по несчастью. В других аспектах ручное управление необходимо. Для того чтобы оценить качество вкручивания лампочки, ручное управление президента не должно быть. Оно здесь имеет только одну задачу – задачу контроля и наказания не выполнивших».
|
Комментирует политтехнолог Марат Баширов:
«Я бы не говорил о ручном управлении. Много об этом пишут, очень красиво звучит, но такие «Прямые линии» позволяют любому человеку, который готов слышать (я имею виду губернаторов и врио глав субъектов), что из таких частных примеров надо делать системные выводы. В этом, на самом деле, ценность прямых линий, когда президент напрямую общается с населением.
Все те вопросы, которые поступают на «Прямую линию» (и те, которые озвучены, и те, которые не озвучены), попадают в определенный реестр. У нас есть закон об обращениях граждан. И, в частности, все эти обращения будут обрабатываться в формате этого закона, а это означает, что они попадут в реестр, будут разгруппированы по региональному или по отраслевому принципу и направлены тем же губернаторам и министрам. Они потом должны будут дать ответ. Вся эта масса позволяет сделать некий анализ, когда на основе частных обращений будет складываться более общая картина».
Странная DDoS-атака
А теперь о странной ситуации. Во время «Прямой линии с Владимиром Путиным» одна из ведущих в прямом эфире рассказал, что call-центр подвергся массированным DDoS-атакам из за рубежа. Силами специалистов их удалось отразить. Именно эти сбои повлияли на качество видеозвонков.
Позже главред RT Маргарита Симоньян сообщила об украинском следе в кибер-нападении. Однако не все эксперты склонны верить в то, что хакерская атака была реальной. Стоит ли подвергать ее сомнению? И как сообщение от ведущей повлияло на дискурс «Прямой линии»?
 |
Комментируют президент Российской ассоциации политических консультантов (РАПК) Алексей Куртов:
«С DDoS-атакой, на мой взгляд, как-то все не очень логично получилось. Перед тем как задать вопрос Путину про нашу независимость интернета, ведущая сказала, что как раз только что мы отбили и продолжаем отбивать продолжающуюся DDoS-атаку. На мой взгляд, либо это совпадение, либо не очень симпатичная подготовка, потому что Путин в общем-то ответил на вопрос о нашей независимости от внешних воздействий. Потом ведь именно такой вопрос был ему задан, и он сказал, что у нас есть защищенность, мы себя чувствуем спокойно. Поэтому даже если были эти DDoS-атаки, то не стоило говорить о них на «Прямой линии». Зачем придумывать угрозу там, где, как считает Путин, ее нет?
На «Прямую линию» никакого влияния слова о DDoS-атаках не оказали. Наверное, кому-то хотелось на этом сконцентрировать внимание, показать значимость внешних раздражителей на наши внутренние дела, но мне кажется, что это получилось неловко и никакого действия ни на публику, ни на Путина не возымело».
http://fedpress.ru/article/2252935