Повестка уходящей недели была настолько разнообразной, что сложно свести темы к единому знаменателю. На федеральном уровне критиковали Минздрав и дискутировали о модернизации первичного звена здравоохранения, рассуждали о возможности введения четырехдневной рабочей недели. Международные события также были в фокусе внимания – пресса активно рассказывала о встрече Владимира Путина с Эммануэлем Макроном, не обошлось без внимания к предложению Дональда Трампа вернуть в состав «большой семерки» Россию. Главные смыслы последних пяти дней «ФедералПресс» обсудил с ведущими политологами и политтехнологами страны.
Слабое звено
Владимир Путин провел во вторник совещание по вопросам модернизации первичного звена здравоохранения. В адрес профильного ведомства президентом была высказана критика. По его словам, за специализированной помощью в 2018 году обращались 746,8 млн раз, а в первичное звено поступило 1 млрд 200 млн обращений. При этом он обратил внимание на износ фондов поликлиник, центральных районных больниц, отсутствие оборудования и инфраструктуры: «Количество инфарктов и инсультов не уменьшится, потому что в первичном звене провал», – подчеркнул глава государства.
Путин поручил правительству к 1 октября проработать план мероприятий по модернизации первичного звена и определиться с источниками финансирования. Почему именно сейчас было важно обсудить эту тему и в какой мере нацпроекты способны помочь в решении подобных насущных проблем?
 |
Комментирует политический консультант Алена Август:
«Нацпроекты потому и появились, что они решают эти задачи. Другой вопрос: не все из того, что написано в нацпроектах, пока реализуется. Почему президент обратил на это внимание сейчас, понятно. Во-первых, нацпроекты под отдельным контролем и это очень важная история, во-вторых, здоровье – это то, что касается каждого из нас. Возможно, в какой-то степени интерес к этой сфере обусловлен тем, что она тщательнее мониторится. Мы знаем, что, допустим, у [министра здравоохранения РФ Вероники] Скворцовой есть отдельный мониторинг по профильному нацпроекту и больше информации.
Президент, я думаю, с этого и начал раздавать подзатыльники. Это огромный проект, [под который] выделяются огромные деньги. Когда президент ездит по регионам и видит не парадные замечательные перинатальные центры, где космическое оборудование из будущего, а когда он видит, что творится в обыкновенных больницах, то у него возникает вполне закономерный гнев – а где вообще все деньги и что вы с ними делаете?
Задача не просто понастроить новых современных больниц, которыми можно хвастаться. Задача-то провести преобразования именно на первичном звене, чтобы в каждом уголке страны можно было прийти в нормальную больницу. У нас есть технологии, которые это позволяют. У нас есть телемедицина, когда можно получить консультацию уникального специалиста, который сидит за тридевять земель, можно провести консилиум. Но все это не работает, когда ты просто приходишь в обшарпанную больницу, в которой нет интернета, в которой не знают, что такое врач узкого профиля. С этим надо работать».
 |
Комментирует политтехнолог Марат Баширов:
«Мы знаем, что в середине сентября будет первое промежуточное подведение итогов реализации нацпроектов. Оно начнется в правительстве и завершится скорее всего совещанием у президента. Мы с вами видим, что есть некие системы учета, которые позволяют оценивать выполнение нацпроекта с точки зрения выемки финансовых средств, которые направлены, запланированы, зарезервированы для реализации нацпроектов. Президент, очевидно, сейчас последовательно пойдет по наиболее острым нацпроектам. Первый из них – «Здравоохранение». Я думаю, что это совещание стало первым из череды последующих.
В силу того, что наша страна – это не только города, но и сельская местность, причем значительная ее часть имеет проблемы с транспортной доступностью, находится в тех климатических зонах, которые зимой имеют пониженную температуру, что тоже затрудняет доступ граждан к социальным услугам, поэтому присутствие низового звена, того, которое работает в сельской местности, оно очень важно с точки зрения тех целей, которые заложены в нацпроектах, связанных со здоровьем населения. То, что президент выбрал [для обсуждения] это направление, очень логично.
С одной стороны, была критика, с другой стороны, ответственность президентом была возложена не только на Министерство здравоохранения, но и на региональные власти. Все же в первую очередь Минздрав организует политику, курирует эти мероприятия, которые заложены в нацпроектах, а надо рассматривать это сейчас именно через нацпроекты, потому что многие ФЦП вливаются в них. Соответственно вторая часть – это работа региональных властей».
Четыре вместо пяти?
О введении четырехдневной рабочей недели вновь заговорили и обсуждают эту идею теперь, кажется, всерьез. Премьер-министр Дмитрий Медведев поручил Минтруду сообщить правительству свою позицию по поводу возможности реализации этой инициативы до 30 сентября. По мнению главы кабмина, в перспективе такой переход возможен, однако важно, чтобы он сопровождался ростом производительности труда и сохранял уровень зарплат. Ранее идею поддержала Федерация независимых профсоюзов. Готова ли к изменениям в Трудовом кодексе Россия и можно ли увидеть в репликах Медведева попытку поднять рейтинг кабинета министров или отдельных структур?
 |
Комментирует политолог Александр Пожалов:
«Как мне кажется, премьер-министр, как и социальные ведомства, Минтруд, в частности, ищут способы компенсировать недовольство населения повышением пенсионного возраста, ухудшением уровня жизни и ввести в повестку для населения достаточно привлекательную тему. В этой инициативе есть момент, связанный с возможностью для власти подтвердить некие социальные гарантии. Это возможно в том случае, если план поэтапного перехода на четырехдневную рабочую неделю будет сопряжен с четкими гарантиями сохранения уровня оплаты труда. Профсоюзы уже об этом заявляли, и я думаю, что «Единая Россия» и ее лидер Медведев на таких гарантиях будут настаивать.
Второй момент связан с тем, что такой инициативой власть и профильные ведомства реагируют на достаточно активно обсуждающуюся тему, что в условиях роботизации, в условиях развития информационных технологий, автоматизации производства целый пласт работников может оказаться без должной занятости. Я вижу по итогам этого лета, что это не просто слова, а какая-то серьезная готовность к дискуссии на эту тему. Она, на мой взгляд, должна сигнализировать, что власть понимает риски вымывания профессий низкоквалифицированных работников и вот таким образом дает соответствующий ответ.
Но, мне кажется, первопричиной является попытка найти какую-то компенсацию для общества, ответ на крайне непопулярную реформу повышения пенсионного возраста».
 |
Комментирует политолог Дмитрий Журавлев:
«Причина понятна, сейчас это модно на Западе. Недавно на эту тему вышла большая книжка. Есть идея, что четырехдневная рабочая неделя и четырехчасовой рабочий день позволят работнику избежать стрессов, а это поможет повысить производительность труда, и в результате все будет хорошо. Кроме того, четырехдневная рабочая неделя и четырехчасовой рабочий день позволят увеличить число рабочих мест. На Западе так оно и будет, потому что главная проблема западного работника – это стресс, и он ему очень дорого обходится.
Но если привнести это к нашим осинам, во-первых, в случае введения четырехчасового рабочего дня и четырехдневной рабочей недели это приведет к понижению зарплат. Никакой наш предприниматель не сохранит людям зарплату. Во-вторых, приведет ли это к повышению производительности труда? В теории должно привести. Менее стрессовая обстановка должна привести к повышению производительности труда в высокотехнологических отраслях. Молотобойцу Васе будет все равно. У него не стресс главное, а усталость. С другой стороны, где гарантия, что время, свободное от труда, будет предоставлено для улучшения здоровья, борьбы со стрессом, а не будет использовано для нашего профессионального спортивного вида «литрбола», например. Эта проблема и для Запада существует.
И еще, где гарантия, что отдых не будет более трудоемким, чем работа, и уставшие от него граждане, придя на работу, не повысят свою производительность труда, а будут как сонные мухи толкаться, потому что они устали отдыхать?».
Предложение, от которого стоит отказаться
Президенты Франции и США Эммануэль Макрон и Дональд Трамп хотят видеть Россию в «большой семерке». В настоящее время в нее входят Канада, Италия, Франция, США, Великобритания, Япония и Германия. Но Кремль вынужден отказать: все важные геополитические и экономические задачи удается решать в формате G20, к тому же в «семерку» не входят Индия и Китай.
|
Комментирует политтехнолог Марат Баширов:
«Наша внешняя дипломатия, начиная от президента и заканчивая послами, работает в следующем формате: надо использовать все площадки, которые существуют, но при этом не жертвовать национальными интересами. Что касается истории с G20, то, на мой взгляд, это «внутриштатовская» ситуация. Следующий саммит G20 пройдет в США за несколько месяцев до выборов президента. Для Трампа очень важны любые сюжеты, которые будут ему добавлять голоса. Диалог с президентом Путиным – важная составляющая, которая убедит американских избирателей, что Трамп ведет верную внешнюю политику, что он способен разрешать те узкие конфликтные ситуации, которые существуют в мире. Поэтому когда он делает заявления о возвращении России в G7, он использует это, конечно, только в своих предвыборных целях. Значит, в первую очередь ему, чтобы разрешать проблемы с Россией, G8 не требуется. Но для этих целей вполне достаточно формата G20 и формата двухсторонних или трехсторонних переговоров. Другой вопрос, что все остальные увидели в этом некий шаг назад в позиции западных стран относительно тех ситуаций, которые связаны с Крымом и с Донбассом. Они начали трактовать это в совершенно другом ключе. Одни смотрят на ситуацию с одной точки зрения, как Трамп, а все остальные смотрят со своих точек зрения. Ну и совершенно смешно было наблюдать заявление Зеленского, который вставил свои пять копеек, хотя он не является ни лицом, определяющим формат работы этого саммита, ни участником.
На самом деле G7 без присутствия на этом саммите Китая и Индии и может быть еще Индонезии, – это организация, которая мало что решает. На мой взгляд, на сегодняшний день G7 превратилась в площадку первичных консультаций перед тем, как страны уедут на G20.
Обратите внимание, что Трамп вообще ничего не сказал про условия. Было бы очень справедливо, конечно, сказать «да», если мы не жертвуем своими интересами, мы не жертвуем теми гуманитарными вопросами, которые ставим в части Донбасса, мы не оспариваем принадлежность Крыма России, и, наверное, стоит тогда пригласить в этот формат Китай и Индию. Но тогда это будут уже G10».
http://fedpress.ru/article/2298026